Новая столица терроризма

Два с половиной года назад, когда последние коалиционные войска покидали Ирак, президент США Барак Обама отметил, что американцы «оставляют за собой суверенный, стабильный и уверенный в своём будущем Ирак». А сегодня джихадисты рвут страну на части, заняв несколько крупных городов на севере страны, в том числе и второй по величине — Мосул. Уже 10 июня премьер-министр страны Нури аль-Малики объявил чрезвычайное положение и призвал к посторонней помощи, подразумевая, в первую очередь, поддержку, в том числе и военную, со стороны США. Но американские стратеги, наученные горьким опытом затратной как с точки зрения ресурсов, так и человеческих жертв, кампании это обращение фактически проигнорировали. Рейтинг Обамы и без этого сейчас, мягко скажем, невысок, и ввязывание страны в новую военную кампанию могло бы разрушить все надежды демократов на победу на следующих президентских выборах.

Террористы, которые именуют себя организацией «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ), практически уничтожили государственную границу между Сирией и Ираком. Под её контролем уже сейчас находятся северо-восток Сирии и огромные территории в Ираке, а в дальнейших планах — захват всё новых земель c целью перекроить карту Ближнего Востока, создав собственное суннитское государство. Полностью уверовав в свою силу, на фоне бездействия международного сообщества руководители ИГИЛ 29 июня объявили о создании исламского халифата на захваченных ими землях, провозгласив при этом своего руководителя Абу Бакр аль-Багдади халифом и «лидером всех мусульман». Помимо земель, в руках исламистов оказались важнейшие стратегические объекты, в том числе и крупнейший в Ираке нефтеперерабатывающий завод в городе Байджи и несколько месторождений. Учитывая, что нефтяной сектор обеспечивает две трети ВВП страны, потеря контроля над ним означает, что правительство теряет контроль и над финансами. А иракская армия, сама того не желая, сделала ИГИЛ огромный подарок: отступая и разбегаясь, правительственные силы оставили боевикам ИГИЛа оружие на миллиарды долларов, в том числе 260 современных БТР, а также истребители и вертолёты. Опасение вызывает и тот факт, что террористам удалось захватить закрытый завод по производству химического оружия, а также похитить 40 кг соединений урана, хранившихся в университете Мосула. По оценкам экспертов, полученные материалы пригодны для создания оружия массового уничтожения, а это уже можно классифицировать в качестве угрозы международной, а не только иракской, безопасности.

ИГИЛ по своей природе является порождением региональной войны и исламского фундаментализма. Сражаясь против Башара Асада в Сирии, она вербовала иностранных боевиков, некоторые из которых являлись выходцами из Ирака, сражавшимися на стороне Саддама против американских войск. Хаос в Сирии и Ираке позволил членам группировки заполучить с помощью вымогательств и похищений немалую денежную сумму, а также «закалиться» в реальном бою. В руках руководства этой террористической организации уже сейчас сосредоточено около 2 миллиардов долларов, и в будущем эта сумма только увеличится за счёт использования захваченных нефтяных месторождений. Это движение настолько жестоко, фанатично и беспринципно, что остальные повстанческие группировки в Сирии отмежевались от любых связей с ним. И даже террористическая организация № 1 в мире — Аль-Каида — оказалась недовольна методами ИГИЛа, затрагивающими не только «неверных», но и мусульман. При этом, по оценкам экспертов, изначально число боевиков ИГИЛ на территории Сирии составляло 6 тысяч, из которых, по мнению президента Института Ближнего Востока Евгения Сатановского, около 2 тысяч являлись выходцами из Чечни и Дагестана. В Ирак выдвинуться всеми силами они не могли по стратегическим причинам, а значит, на первых этапах своей бандитской деятельности эта группировка была малочисленна, не более 3 тысяч боевиков. Таким составом едва ли можно было противостоять иракской армии. Поэтому следует вывод, что в Ираке их поддержали местные суннитские шейхи и обычные сунниты-добровольцы, недовольные преобладанием шиитов во властных структурах Ирака. Таким образом, речь идет не просто о бесчинствах какой-то группировки, а о внушительной силе, поддерживаемой частью суннитского населения и способной развязать настоящую гражданскую войну и, в конечном итоге, развалить Ирак. На сегодняшний день уровень смертности в Ираке поднялся до показателей 2008 года.

Что же послужило причиной тому хаосу, который происходит сейчас в Ираке? Некоторые до сих пор видят причину всех бед государства в колониальном прошлом и искусственно скроенных границах страны без учёта этнических различий. Другие вменяют всё происходящее в вину американцам, которые в ходе своей кампании фактически разрушили сложную систему межобщинных взаимоотношений, что вылилось в открытое противостояние сразу нескольких внутренних и внешних сил: иракских курдов с арабами, сторонников свергнутого С. Хусейна с новыми властями, иракских шиитов с суннитским меньшинством, а также протест исламских радикальных группировок против присутствия в стране западного бизнеса. Помимо этого, США навязали стране систему пропорционального представительства в соответствии с религиозными и этническими критериями, которая полностью порвала с прежними светскими принципами управления Ираком. Третьи видят корни в садистском режиме Саддама Хусейна, который способствовал распространению ненависти между шиитским большинством и привилегированным суннитским меньшинством. И, помимо этого, ещё существует мнение, что соперничество Саудовской Аравии и Ирана поспособствовало разжиганию межрелигиозной розни и в Сирии, и в Ираке.

Но вина лежит и на современном руководстве Ирака. Представитель шиитской общины Нури аль-Малики, являющийся премьер-министром страны с 2006 года, демонстрирует всё более авторитарную политику, подрывающую демократические тенденции и усугубляющую внутренние этноконфессиональные конфликты. Аль-Малики активно выражал свои симпатии Ирану и действовал в основном с точки зрения шиитского большинства, а уровень коррупции при нём достиг уровня времён Саддама. В исследовании уровня коррупции, составляемом организацией Transparency International, Ирак занял в 2012 году 169 место из 176 стран. Малики оказался неспособен выстроить нормальные отношения с суннитами и даже применял огонь против мирных протестующих. А верховенство права, уровень образования и медицины сейчас находятся на меньшем уровне, чем во времена Саддама. Ещё больше ситуацию осложняло то, что президент страны Джаляль Талабани, этнический курд, зачастую выступающий посредником между соперничающими внутрииракскими группировками, серьёзно болен и фактически не исполнял своих обязанностей, полтора года находясь вне страны. Отсутствие президента, конечно, не играло положительной роли. И только когда ситуация накалена до предела и межрелигиозный конфликт достиг своего апогея, в Ираке появляется новый президент. 24 июля Парламент страны избрал президентом известного курдского политика Фуада Маасума.

С высокой вероятностью уже можно говорить, что Ирак как самостоятельное государство заканчивает своё существование. По оценкам востоковедов, официальное правительство во главе с Малики в лучшем случае удержит только треть нынешних территорий страны. Помимо распада государства, это может повлечь за собой дестабилизацию всего региона, расширение численности ИГИЛа, угрозу международной безопасности и значительные экономические последствия. Об экономической подоплёке, а также необходимых мерах для преодоления иракского кризиса, корреспондент WEJ поговорил с ведущими мировыми экспертами в этой области.

Текст: Ольга Ирисова