Новый шелковый путь

Осенью 2013 года Китайская Народная Республика активно выступила с продвижением масштабного экономического проекта под названием «Новый Шелковый Путь». Фактически Пекин признал наличие, складывавшейся еще с 1990-х тенденции по вовлечению стран Центральной Азии в орбиту китайской экономики. Только сегодня эта тенденция обрела яркую и конкретную форму амбициозного проекта, объединяющего Китай, страны Центральной Азии и возможно Центральной Европы.

Название, заимствованное из античной и средневековой истории, было уже использовано бывшим государственным секретарем США Хиллари Клинтон в 2011 году. Вашингтонский проект предполагал создание торговых и транспортных связей, простирающихся от степей Центральной Азии до самой южной оконечности Индии. Основная задача американского проекта заключалась в вовлечении Афганистана в устойчивую региональную экономическую сеть, что по замыслу создателей концепции должно было положительно повлиять на стабильность региона в целом. Американский проект встретил ряд проблем, связанных и с продолжающейся политической нестабильностью в Афганистане, и с экономической дороговизной, и с неспособностью конкурировать с китайскими предложениями.

Основная задача китайского проекта с самого его начала заключалась в удовлетворении энергетических потребностей для быстрорастущей экономики Поднебесной. Еще в 2010 году, по данным Международного энергетического агентства, Китай обошел США по потреблению энергии, став мировым лидером; в 2011 КНР нарастил потребление угля, обойдя уже бывшего лидера по импорту угля – Японию, а в январе 2013-го опередил США по объемам импорта нефти. Богатая энергоносителями Центральная Азия представляет для Китая наибольший интерес в силу своей географической близости и отсутствия политических рисков экспорта по воде с Ближнего Востока (перекрытие Ормузского пролива) и рисков нестабильных поставок (пиратство в Малаккском проливе). Кризис в Сирии только усилил уверенность Китая в необходимости развития экономических взаимоотношений со странами Центральной Азии.

Главным поставщиком энергоресурсов из Центральной Азии, безусловно, является Туркменистан. В 2009 году Китай закончил строительство газопровода из Туркменистана через Казахстан и Узбекистан в провинцию Синьцзян протяженностью в 1840 км. В 2012 году туркменский газ покрывал 50% потребностей китайского импорта газа. Стоит отметить, что строительство газопровода осуществлялось полностью за счет китайских инвестиций. В сентябре 2013-го Пекин согласовал разработку Галкынышcкого месторождения, запасы которого уступают лишь Катаро-Иранскому Парсу – 21,2 трлн кубометров. Китай согласовал строительство дополнительной трубы, которая должна к 2020 году связать Галкыныш с китайским рынком. Туркменская система трубопроводов имеет стратегическое значение для Китая и потому, что уже связана с иранскими месторождениями природного газа и позволяет транспортировать иранский газ через территорию Средней Азии, минуя Ормузский и Малаккский проливы.

В Казахстане Китай согласовал контракт на строительство 3000 км трубы для транспортировки нефти и газа в Западный Китай еще в 2006 году, с тех пор доля китайского участия в казахском нефтегазовом секторе выросла до 22% и продолжает расти. В сентябре 2013 года китайская компания China National Petroleum Company (CNPC) приобрела 8% нефтяного консорциума, разрабатывающего одно из месторождений в Каспийском море. Как прокомментировала Джейн Накано, эксперт Центра стратегических и международных исследований,  специально для WEJ: «Связи в сфере поставок энергоресурсов активно продвигаются национальными нефтяными компаниями с заметной поддержкой китайского правительства на самом высоком уровне».

Китай не ограничивается только покупкой нефти и газа из региона – более того, Китай заинтересован во всех природных ресурсах, которые могут быть использованы в китайской экономике. Масштаб китайских амбиций стал предельно очевидным во время исторического турне Си Цзиньпина в сентябре 2013 года, в рамках которого Китай подписал контракты на сумму свыше $ 60 млрд, очертив свои экономические планы на десятилетие вперед. В Туркменистане Китай подписал 8 контрактов на сумму в $ 7,6 млрд, 22 контракта с Казахстаном на сумму свыше $ 30 млрд, 31 контракт на сумму $ 15,5 с Узбекистаном и 8 контрактов в Кыргызстане на сумму «всего лишь» $ 5 млрд.

Важно отметить, что китайские инвестиции не ограничиваются лишь сферами добычи и транспортировки энергоресурсов и других полезных ископаемых. Немалая часть инвестиций в Центральную Азии направлена на развитие инфраструктурных проектов: строительство дорог, школ и больниц. Китай одновременно удовлетворяет и потребности экономического роста центрально-азиатских республик и спонсирует строительство ряда объектов, крайне важных для развития и социальной стабильности государств региона.

Логическим продолжением «Нового Шелкового Пути» Китая стал визит премьер-министра Ли Кэцяна в Бухарест, в рамках которого Пекин обрисовал свою заинтересованность в сотрудничестве, в том числе в поставках мясомолочной продукции и вина из региона. Руководство Китая и представители стран Центральной и Восточной Европы подписали программу сотрудничества, включающую инвестиции в создание сети железнодорожного сообщения, в частности, соединяющую венгерскую и сербскую столицы. Желание Пекина связать свою страну с Европой выходит за рамки Центральной Азии и включает планы по вовлечению стран Кавказского региона. По словам Тима Саммерса, эксперта по Китаю Королевского института международных отношений: «Влияние на глобальную экономику Шелкового Пути может быть более чем значительным, если проект сможет увеличить торговлю между евразийскими экономиками (включая Китай) или снизить зависимость от морских торговых путей».

Уникальность подхода Пекина заключается в долгосрочном планировании и полном исключении вопросов политического характера. Китай готов активно инвестировать в региональную экономику, строить дороги и школы, не задавая вопросов о демократическом развитии и нарушении прав человека, что чаще ставит пекинские предложения выше американских. Многие эксперты сходятся во мнении, что в перспективе китайский проект может вытеснить и традиционное для региона доминирование Москвы, чьи финансовые возможности сегодня действительно уступают Пекину.

Текст: Антон Барбашин